Для меня это боль, для неё лишь тоска,
Для меня это жизнь, для неё лишь игра.
Для неё всё, что было, ещё очень живо,
Всё, что было со мной, от меня далеко.
Она смотрит вперёд, а я чаще назад,
Она делает вид, что живет наугад.
Она любит играть, её игры забавны,
Ну а я собираю игрушки для Анны.
Она играет в любовь, говоря часто "мы",
Соблюдая все правила новой игры.
Она плачет, смеётся, переживает,
Ну а я вроде то, с чем она сейчас играет.
Умирает любовь, появляется скука,
У новой игры имя "разлука".
И капают слёзы, смывая веснушки,
Лишь только бы были у Анны игрушки.
Всё будет не так, как хотелось бы мне.
И лёгкий озноб пробежит по спине,
Когда ты шагнёшь за открытую дверь,
Пополнив собою список потерь.
Как будто что-то исчезнет, и уже не вернуть.
И сердце спешит разорвать мою грудь.
И хочется криком взорвать пустоту,
Принадлежащую мне одному.
Я начинаю уставать от тесноты и друзей,
Я начинаю уставать от порошков и блядей,
От признаний в любви с набитым пищею ртом,
Я начинаю уставать жить единственным днём.
Со мной делятся кайфом те, кому невмоготу,
Ведь каждому страшно умирать одному.
И каждый желает, чтобы с ним кто-то шёл
По белым дорожкам, разметившим стол.
Я начинаю уставать от бытовой суеты,
Я с подсолнечным маслом сожрал все мечты,
Я начинаю уставать от себя самого
И сливаю в желудок чужое вино.
Я не падаю в пропасть, я вишу на руках,
Но это не сила, а всего лишь страх.
Я начинаю уставать от того, что сказал,
Я начинаю уставать, но я ещё не устал.
Как странно - я умираю весной
Под шорох растущей травы.
Моё время уносит к дали морской
Впитавшие грязь ручьи.
Ветер сдувает пыль с облаков,
Строит свои дома.
Я скоро, наверное, буду готов
Отправиться жить туда.
Как странно - я умираю весной,
Не чувствуя боли ран.
И всё, то что здесь считалось мечтой,
Я скоро увижу сам.
Жаркое солнце ярким пятном,
Череда знакомых мне лиц.
Я улыбаюсь обветренным ртом,
Умирая под пение птиц.
Я возьму порошок своих снов,
И высыплю в ложку дождя,
И нагрею огнём твоих слов,
До кипенья раствор доведя.
Через вату случайных встреч
Я выберу целый клуб,
И буду потом беречь
Тайну обветренных губ.
Нам будет с тобой хорошо,
В недели сольются дни,
И ты принесёшь мне еще
Раствор этой самой любви.
Им по нескольку лет, они вместе давно.
У них главные роли в этом странном кино.
Она жрёт его деньги за то что греет кровать,
И по сценарию хочет его удержать.
Он уходит из дома так же, как из гостей,
Выпадая из кадра на несколько дней.
Куда он уходит - ей всё равно,
Она чувствует воздух чужого кино.
Но чужое кино - не сцены романа -
Там на первых ролях только дозы и граммы.
Стекло пьяных глаз, потерявших свой цвет,
У чужого кино печальный сюжет.
И съёмки идут каждый час, каждый день,
И место актёра займёт его тень.
Последняя сцена без дублей, всерьёз,
С рабочим названием "передоз".
Закрой глаза,
Я не уйду,
Я буду рядом.
Ты будешь спать
И знать,
Что не один,
А то, что
Я смотрю
Безумным взглядом.
Он идет уже двадцать пять лет,
Он идет просто так, в никуда.
Не имея вопросов, он не ищет ответ.
Если ветер - то снег, если дождь - то вода.
Он идет от себя, возвращаясь к себе,
Как-будто куда-то спеша.
И все его сны с интересом к весне -
Спрессованный грамм гашиша.
Она делает меня прозрачным,
Таким же, как она сама.
Она делает меня прозрачным,
Моею поступью рисуя себя.
Она берёт из рук моих вишню
И давит на губы сок,
Чтобы кто-то другой, кто-то лишний,
В темноте различить их смог.
Она делает меня прозрачным,
Растворяя в своих глазах,
Воруя частички света
В моих случайных слезах.
Она делает меня прозрачным,
Таким же, как дождь октября,
И я капаю тихо и мрачно,
По яркой листве шелестя.
Она смотрит на меня со скукой,
Как-будто в чужое окно,
Упиваясь прозрачной разлукой,
Прозрачной лишь для неё.